[ladynataly]

Название: Kindness of people
Размер: мини (1790 слов)
Пейринг/Персонажи: Мёрфи МакМанус/Бет Грин
Категория: гет
Жанр: постапокалиптический романс
Рейтинг: G-PG-13
Предупреждения: кроссовер с фандомом «Ходячие мертвецы» (The Walking Dead), вселенная сериала немного изменена – как и в комиксах, у Мэрла нет брата. Мёрфи – отдельный герой.
Краткое содержание: История о двух совершенно разных людях, благодаря обстоятельствам нашедших друг в друге тепло.

Бет Грин неплохо разбиралась в людях – по крайней мере, отлично чувствовала тех, с кем ей будет комфортно в будущем. Так она встретила своего первого парня, который погиб на ферме её отца. Так она познакомилась со многими из друзей, которые теперь остались в далёком прошлом. До апокалипсиса.

Сперва в её жизни, по сравнению с другими выжившими, изменилось немногое: подумаешь, мысль о поступлении в колледж испарилась навеки. Зато её семья была с ней. Но с каждым днём стремительно меняющийся далеко не в лучшую сторону мир разрушал её прежнюю реальность, пока наконец не отнял у неё дом и знакомых. С помощью людей, которые нашли их ферму незадолго до появления стада ходячих, семья Грин выбралась, но не в полном составе.

Ветер перемен, на который Бет так надеялась в последние годы школы, теперь носил её по всему штату вместе с людьми, которых она знала не долго, но которым верила. Бет сдружилась с женщинами группы Рика Граймса – его женой Лори и Кэрол, нашла общий язык практически со всеми мужчинами, даже с малышом Карлом. Но лишь Мёрфи МакМанус оставался для неё загадкой.

Уже при первой встрече Бет заметила в его глазах что-то, что не давало ей покоя, сразу же, как только встретила. Он ещё на ферме показался ей не таким, как все, – и вовсе не из-за его простоватого вида. Нелюдимый и мрачный, словно грозовая туча, но добрый и чуткий, понимающий. Мёрфи мог ни с кем не разговаривать, хмуриться целыми днями и жить отдельно от всех, но тут же бесстрашно отправиться на поиски пропавшей дочери Кэрол, Софии. Бет прекрасно помнила его взгляд – остекленевший, будто у мёртвого, – когда София вышла из ворот амбара вслед за ходячими, которых держал там отец.

Всю зиму, пока группе приходилось скитаться в поисках относительно безопасного места для жизни, Мёрфи спал и ел меньше всех, регулярно отправлялся в лес и охотился на белок. И, когда они наткнулись на тюрьму, Мёрфи был тем, кто убил больше всего ходячих, зачищая её периметр.

Но Бет даже и не думала, что рано или поздно Мёрфи МакМанус останется единственным живым человеком в её окружении. Не думала вплоть до того дня, когда последние её мечты о безопасности были разрушены Губернатором, превратившим тюрьму, их новый дом, в горящие и кишащие ходячими развалины. А Мёрфи просто схватил её за руку, и они бежали, бежали, бежали – прочь от иллюзий дома, от надежды найти остальных членов группы.

Просто – прочь.

- – -

Они сидели на веранде старого домишки какого-то безымянного пьяницы. Горло уже не жгло от каждого глотка – Бет наконец свыклась со вкусом самогона. В голове приятно гудело, и дневная выходка Мёрфи – игра в убийство ходячего – уже не беспокоила её. Каждый имеет право на ярость - в этом мире всем уже давно всё равно.

Мёрфи смотрел куда-то в сторону. Его взгляд не был полным тоски или надежды – он просто был, ничего не выражая. Мёрфи, казалось, устал от этой жизни, от этого бега… Может быть, и от Бет немного. Она никогда не считала себя идеальным компаньоном, но сейчас просто обязана была им стать. Что-то в Мёрфи мучило её сердце. И Бет отчаянно желала помочь ему так же, как он ей, когда погиб Зак – и когда убили папу.

Наконец Мёрфи повернулся к ней… Нет, скорее, просто хотел встать и пойти в дом, но зацепился взглядом за силуэт рядом и даже немного вздрогнул – он, наверное, никогда не выживал с кем-то вот так. Или же выживал, просто не привык, что это девушка?

– Понимаю, почему папа бросил пить, – невпопад сказала Бет, чтобы Мёрфи не почувствовал себя неловко, пытаясь придумать, как начать разговор.

– Тебе плохо? – спросил он заботливо, и что-то внутри неё сжалось от внезапной нежности к нему.

– Нет, всегда бы так себя чувствовала, – ответила Бет искренне. Её действительно было хорошо, и лёгкая дымка алкоголя в голове медленно развязывала ей язык.

Мёрфи горько усмехнулся и вдруг сказал:

– Коннор тоже любил быть пьяным. Только пил не самогон, а ирландский виски. Хотя и самогон случалось…

Бет даже немного протрезвела от неожиданности. Мёрфи никогда и никому не рассказывал о том, что было с ним до группы Рика. Лори говорила, что его подобрали в лесу, уже такого – настороженного, недоверчивого, скрытного. Никто не знал, что произошло с ним, но все подозревали, что он кого-то потерял. Откуда пришёл Мёрфи и кто сопровождал его раньше – всё это было тайной за семью печатями.

– Кто такой Коннор? – осторожно спросила она, склонив голову набок.

Мёрфи бросил на неё беглый взгляд, будто решая, стоит ли рассказывать ей что-то сокровенное. Бет терпеливо ждала, всматриваясь в него, и Мёрфи немного нервно потёр татуировку на руке – какое-то слово, не на английском, поэтому Бет не имела понятия, что оно означало. Бет знала, что у Мёрфи много татуировок – ещё одна, большая, в виде креста, на предплечье, три поменьше на шее, груди и на левой руке чуть ниже подмышки. А ещё – Бет довелось видеть последние две только раз, когда она поздно зашла в душ в тюрьме, – ноги распятого Иисуса Христа, занимающие почти всю поверхность спины, и дракон на правой лопатке. Происхождение татуировок тоже было тайной, но это огромное изображение довершило картину для Бет – тот, кого Мёрфи потерял, был для него самым важным человеком на свете, потому что наверняка на чьей-то спине находилась верхняя часть распятия.

Мёрфи тяжело вздохнул, будто ставя печать на мысленном договоре с самим собой, и, видимо, решение было в пользу Бет, потому что он уставился на её колени, казалось, глядя сквозь них, – наверное, просто ради того, чтобы на что-то смотреть, – и наконец заговорил:

– Нас было двое. Я и мой брат. Мы… Простые парни. Хотели уехать в Ирландию, вернуться к своим корням…

– Вы – ирландцы? – спросила Бет, и Мёрфи кивнул. Она и прежде догадывалась об этом, но сейчас получила подтверждение.

– Коннор был славный малый, – продолжал он, – из тех, которые пьют ради веселья и никого не обижают. Да, мы оба с ним были не без греха, но никогда не трогали тех, кто слабее нас. Не трогали невиновных. Всякого хватало в нашей жизни – и плохого, и хорошего, но никогда нам с братом не бывало по-настоящему паршиво – вместе мы не боялись никого и ничего. Но… Слышала что-нибудь о Бостонских Святых?

Бет сразу поняла, что Мёрфи имел в виду. Разумеется, она слышала. Кто в Америке не знал о трёх мужчинах, которые выкосили изрядную часть бостонской мафии? Иногда Бет задумывалась, кто же эти Святые и что заставило их выбрать такой путь, но ей и в голову не приходило, что когда-нибудь она встретит одного из них. Более того, что двое из них – братья.

– А третий, старше… Это был ваш отец? – Бет говорила тихо, чтоб не спугнуть Мёрфи, – боялась, что он тут же закроется. Но, кажется, он вполне доверял ей.

– Да, – Мёрфи снова потёр татуировку на тыльной стороне ладони, и Бет всё же спросила:

– Что она значит?

Мёрфи недоуменно посмотрел на татуировку, потом на Бет. Наверное, он так привык к этому слову на своей руке, что не мог представить, что для кого-то оно окажется незнакомым.

– Справедливость. На латыни, – Бет кивнула, но Мёрфи продолжил: – У Коннора было тем же шрифтом на левой руке, чтоб симметрично, написано «Истина». Божью матерь, – Мёрфи щёлкнул по изображению у себя на шее, – мы накололи в одном и том же месте. И остальные, кроме…

Он замолчал и снова посмотрел в темноту леса. Было тихо, лишь ветер шуршал листвой, и Бет ненадолго позволила себе забыть о том, что творится вокруг. Она вспоминала всё, что знала о Святых из новостей. Последнее убийство, зверское нападение на священника, наверняка заставило братьев вернуться – их не было довольно долго. Но что случилось потом?

– Когда убили отца Маккини, мы вернулись из Ирландии, чтобы напомнить о себе плохим людям, – Мёрфи говорил так, будто рассказывал свою историю ребёнку, – и даже зачистили один склад. Там готовилась партия героина на продажу банде Риколетти. Всю ночь после этого мы отдыхали и пили, уснули в спальне, закрылись на щеколду. А утром у меня разболелась голова, и я попросил Коннора принести мне пива…

Мёрфи неожиданно прервался, ссутулился, подтянул ноги к груди и уткнулся лицом в ладони. Плечи его начали подрагивать, и Бет, как и днём, бросилась к нему и обняла его. Рассказывать дальше не имело смысла – вернулся ли Коннор к брату укушенным или же его убили ходячие, не было разницы. Мёрфи в любом случае считал себя виноватым в его смерти.

До этого дня Бет не знала, как выглядят плачущие мужчины. Она, конечно, видела убивающегося по Лори Рика, но почему-то не считала этот раз – тактично отвела глаза, и нельзя было сказать, что действительно смотрела. Но Мёрфи второй раз за день открывался ей с новой стороны. Он был таким же ранимым человеком, как и она.

Некоторое время они просто сидели в тишине. Длины её рук было маловато, чтобы обнять его как следует, но Мёрфи, конечно, это было не нужно – поддержка Бет была важнее. Потом Мёрфи завозился в объятиях, и Бет немного отстранилась, чтобы не мешать, как вдруг он обхватил её лицо ладонями и поцеловал. Это был совершенно невинный поцелуй – просто прикосновение, но Бет от неожиданности охнула, приоткрыв рот, и Мёрфи смял своими губами её нижнюю губу, царапая нежную кожу длинной щетиной. Не получив ответа, он опомнился и попытался отстраниться, но замершая было Бет обвила руками его шею, придвинувшись ближе, хоть это оказалось неудобным, и неловко постаралась повторить действия Мёрфи. Целовалась она очень плохо – некогда особо было тренироваться, и потому, когда губы Мёрфи под её губами растянулись в улыбку, отстранилась, отчаянно краснея.

– Какой же я засранец, господи, – произнёс Мёрфи, не переставая улыбаться. – Сколько тебе лет, пташка?

Бет положила ладони на горящие от стыда щёки и сердито пробормотала:

– Я уже совершеннолетняя вообще-то.

– И давно? – Мёрфи вздохнул и потянулся к ней. Она хотела было уклониться, но он ухватил её за запястье и привлёк к себе, обнимая. Бет тут же прильнула к нему, пряча лицо на его груди, и, слегка обидевшись, засопела, отчего Мёрфи тихо засмеялся.

Снова ночная тишь повисла в воздухе, прерываемая только звуками леса. А потом Мёрфи заговорил:

– У нас с тобой никого не осталось, кроме друг друга. Я не знаю, выбрались ли остальные из тюрьмы и встретим ли мы их, но я никому не позволю отнять тебя у меня. Я буду защищать тебя, слышишь, Бет? Я не переживу, если потеряю ещё и тебя.

От его слов у Бет часто-часто забилось сердце. Это не было признанием в любви – Бет умела отличать девичьи мечтания от жизни. Эти слова значили намного больше.

Её ладошка скользнула в большую ладонь Мёрфи, и Бет переплела их пальцы так же, как грусть и горечь от пережитых потерь сплетались сейчас в её сердце с тёплой привязанностью к единственному, кто у неё остался, и тихим недоверчивым счастьем этих минут.

– Я постараюсь, чтобы этого не случилось, – прошептала она, глядя на их руки и слушая, как гулко бьётся сердце в груди Мёрфи. – Я тоже не хочу расставаться с тобой.

Мёрфи не ответил, но прижал Бет к себе немного крепче, и какое-то время она сидела, прикрыв глаза, успокоенная его близостью. А потом её посетила восхитительная идея.

– Давай тут всё сожжём?..