[ladynataly]

Название: Катализатор
Размер: мини, 2 068 слов
Пейринг/Персонажи: Нимфадора Тонкс/Сириус Блэк
Категория: гет
Жанр: романс, немного драма
Рейтинг: NC-17
Примечание: написано по заявкам с инсайда "И что-нибудь не очень печальное про взаимоотношения Сириуса с Тонкс или Андромедой)", "беспредельного и невозможного Сириус/Тонкс. Такого, чтобы крышу сносило. Не пвп. Или пвп. Или ау. Или что угодно."
Краткое содержание: Она влюбляется в Сириуса Блэка. С первого взгляда.

Нимфадора Тонкс считает себя достаточно взрослой, чтобы полагать, что пора горячей безответной любви для неё прошла. Она состоит в Ордене Феникса, работает под прикрытием в Министерстве, хорошо управляется со своими природными способностями метаморфа... В общем, Тонкс одна из тех волшебниц, которые находятся в магическом обществе на своём месте, знают и ценят это.

Тонкс — большая любительница подурачиться, она веселит своих друзей по поводу и без, но всегда помнит о том, что она — взрослая. И привлекательная, хоть и слегка неуклюжая. У неё есть пара друзей-авроров, отношения с которыми в любой миг могут перерасти из дружеских в любовные.

В общем, у Тонкс всё в порядке. А потом она влюбляется, и весь её мир летит к драклам.

Она влюбляется в Сириуса Блэка. С первого взгляда.

Вообще-то в него невозможно не влюбиться. Да, с одной стороны, казалось бы, в кого? Гроза волшебного мира — по версии газет — худой и измождённый, совершенно не похожий на себя самого со старых колдографий... Но в его глазах так много неожиданно живого пламени, что Тонкс невольно начинает подозревать дементоров в неравнодушии к первому сбежавшему из Азкабана преступнику. И влюбляется — в этот задорный огонь.

Телесно Сириус Блэк воскресает на глазах: отъедается на стряпне Молли Уизли, хорошеет, возвращая аристократический лоск, заново учится быть человеком — слишком много лет провёл в анимагической форме, прячась от дементоров, и, по его собственным словам, немного забыл, как это делается. Тонкс восхищается скоростью его адаптации и тихонько любуется им, обновлённым и помолодевшим: длинные волосы теперь всегда расчёсаны и красиво вьются, костюм выглядит дорого и опрятно... Сириусу необыкновенно идут усы — с ними он и вовсе смотрится как Дон Жуан.

Обаяние, затягивающее в свои сети решительно и сразу, — фамильная черта Блэков. У Тонкс в жилах тоже течёт их кровь, но с Сириусом, стопроцентным Блэком, ей, конечно, не тягаться. И она влипает в это обаяние, как глупая бабочка в таинственную паутину.

Сириус Блэк — как дорогие сигары; хоть Тонкс сама и не курит, она знает: никотиновая зависимость, помноженная на бесконечное блаженство, — идеальная смертельная страсть. Сириуса хочется всего и сразу, медленно и долго, а желательно — вечно. Когда Тонкс оказывается рядом с Сириусом, по её телу бегут сладостные мурашки — и всё валится из рук и неуклюжесть ещё громче заявляет о себе... Тонкс кажется, что все вокруг знают о её любви, что знает даже Сириус, но она не может подойти и спросить: смелости не хватает. Её ломает от недостатка человеческого тепла, ломает не на шутку, когда хочется прийти к любимому, броситься в ноги, обнять его колени и разрыдаться, моля согреть близостью душу. Но гордость и страх заставляют держать рот на замке даже тогда, когда хочется кричать.

Сириус Блэк — как звезда, в честь которой он назван. Так далеко и так близко, на расстоянии вытянутой руки — но там, куда тебе не добраться и за миллиард лет.

Сириус Блэк — её посмертный диагноз. И Тонкс не знает, какое зелье выпить, чтобы забыть это сладкое вязкое чувство, темноватой жижей стекающее от сердца в низ живота, заставляющее хотеть Сириуса и страдать, страдать, страдать...

***


«У любой химической и химикомагической реакции есть свой катализатор», — рассказывали когда-то давно на занятиях по зельеварению. Тонкс помнила это правило, потому что оно часто работало в реальности: натянутые отношения ждали повода, чтобы превратиться в конфликт, одно событие могло изменить жизнь, а небольшая ошибка одного аврора могла повлечь серьёзные последствия для всего Ордена Феникса. Ведь Фадж давно пытался поймать кого-нибудь из них на нелицеприятном действии — так ему хотелось втоптать доброе имя Дамблдора в грязь. Иногда его верные псы, разозлённые постоянными неудачами, могли и специально навредить членам Ордена.

Однажды на задании Тонкс столкнулась с такими людьми: её, преследовавшую одну из мелких пожирательских сошек, ранили свои. Парень, выпустивший заклинание, оправдывался, что это произошло случайно, но в его глазах не читалось ни капли раскаяния. Тонкс было всё равно: её больше волновала собственная волшебная аура, повреждённая неосторожным попаданием. Каждая попытка колдовать теперь отзывалась выбивающей дух болью. В Мунго пришлось лететь на метле, но и там развели руками: неделя на восстановление, курс зелий, до конца срока магией не пользоваться. И неожиданно из нужной и полноценной помощницы Тонкс превратилась в пленницу особняка на Гриммаулд-плейс.

Сириус, кажется, был только рад её компании. В первое же утро совместного «заключения», проводив членов Ордена по их делам, он потащил её кормить Клювокрыла и с жаром начал расспрашивать её о работе. Тонкс было приятно говорить о делах аврората, и она с удовольствием отвечала на вопросы Сириуса — даже рассказала пару забавных случаев, произошедших с ней и её напарниками.

Сириус от весёлого смеха молодел на глазах и травил байки про свои студенческие годы; тему Ордена Феникса они обходили стороной. Тонкс знала, что воспоминания об Азкабане притупляют сладкий вкус свободы для Сириуса — тем более, что свобода его была весьма условной: министерство по-прежнему искало его и угроза поцелуя дементора висела над ним дамокловым мечом. Однако Сириус не унывал: он сбежал вовсе не для того, чтобы проводить дни, топя себя в отчаянии и бутылке огневиски.

Тонкс, влюблённой по уши, оказалось неожиданно легко проводить время с Сириусом: она-то думала, что со стыда сгорит, если даже заговорит с ним. Но теперь она поняла, что именно этого ей и не хватало: добрых слов, разговоров ни о чём, радостного смеха — общения с Сириусом. И она сама себя лишала его.

Они вместе приготовили ужин, устроив сюрприз тем, кто ненадолго вернулся. Усталый Люпин благодарно улыбнулся им, Артур и Кингсли, по мере сил замещавшие выбывшую Тонкс, весь вечер шутили на тему её с Сириусом кулинарных успехов и предлагали попробовать себя в торговле стряпнёй. Но к ночи дом опять опустел, оставляя их с Сириусом в тишине и полумраке: злопамятный Кричер экономил на свечах.

Сириус сидел у камина, задумчиво глядя сквозь пламя, а Тонкс читала, забравшись с ногами в старое скрипучее кресло. Весёлый треск огня скрадывал мрачность дома, и в гостиной было уютно и тепло. Но Тонкс всё никак не могла всерьёз увлечься повествованием: её взгляд то и дело соскальзывал со строк на профиль Сириуса, глубоко ушедшего в себя и, казалось, вовсе её не замечавшего. Тонкс не знала, о чём он думает, и не хотела знать: это наверняка было что-то не очень приятное.

— Поосторожней с такими внимательными взглядами, а то дырку во мне проглядишь, — вдруг сказал он. Щёки Тонкс моментально вспыхнули алым — как и её волосы.

— Я не... — попыталась оправдаться Тонкс, но Сириус повернулся в её сторону, и несказанные слова растаяли на языке.

Он смотрел на неё с воистину собачьей тоской: от мутной серой печали в его глазах Тонкс и самой захотелось выть. Сириус выглядел усталым и потерявшим надежду — впервые Тонкс видела его реальные переживания. От привычного образа прежнего Сириуса остались одни осколки. Сейчас это был уже не тот юноша, покорявший с первого взгляда и привыкший к поклонницам. Сириус казался слишком старым для своих лет и глубоко несчастным.

— Милая моя Нимфадора, — сказал он с грустной, какой-то отцовской нежностью, и ненавистное имя из его уст вдруг показалось ей музыкой, — глупенькая девочка. Зачем тебе нужна жизнь с человеком без прошлого и будущего? Я вижу, как ты смотришь на меня, я ещё не настолько стар, чтоб забыть, как смотрят влюблённые девушки. Но поверь: тебе лучше обо всём забыть и поискать того, кто может дать тебе хоть что-то.

В первую минуту после его слов Тонкс ничего не сказала — только смотрела на Сириуса беспомощно и пыталась придумать достойный ответ. Он, конечно же, прав: её мама будет отнюдь не в восторге, если услышит, кого полюбила дочь. Да и связать себя узами магического брака с Сириусом сейчас нельзя: он числится в розыске и формально не имеет на это права. Сириус ничего не может предложить ей... Но она была Нимфадорой Тонкс и гордилась этим, а Тонксы — невероятно упрямые люди, всегда стоящие на своём.

Мысль родилась в сознании и сразу же удостоилась чести быть высказанной вслух.

— Ты, — ответила Тонкс, — ты можешь дать мне себя. Я хочу быть с тобой.

Уютный вечер заполнился неловкой тишиной. Для начала отношений, если их вообще начинать, прозвучавшие слова были слишком громкими — но Тонкс решила не прятаться ни от Сириуса, ни от себя самой. Сириус вздохнул и покачал головой:

— Ты не знаешь, о чём говоришь.

Он всё-таки изменился, поняла Тонкс. Теперь он никогда не станет считать себя способным на отношения. Но его аргументы казались слишком заурядными, чтобы действительно убеждать. Так может, он и не хотел от неё отказываться?.. Вязкая патока заполняла лёгкие и стекала вниз, заставляя тело затрепетать от желания сесть рядом, к Сириусу, и Тонкс вдруг стало наплевать на завтрашний день. Война грядёт — у неё может не быть второго шанса.

— Ты не сказал мне «нет».

Сириус удивлённо посмотрел на неё. Тонкс решительно отложила книгу и встала, по пути толкнув и опрокинув небольшую вазу, а Сириус предсказуемо не отодвинулся, когда Тонкс потянулась к нему и поцеловала.

Вкус у поцелуя оказался горьковатым от огневиски: за ужином мужчины позволили себе немного, а Сириус — чуть больше остальных, но Тонкс была потрясена тем, как Сириус, засомневавшись на мгновение, робко положил руки на её спину, поглаживая. Он, казалось, боялся спугнуть её и в то же время не знал, как заставить её уйти. Сириус хотел отдалиться и не создавать ей проблем — но Тонкс желала, чтобы он стал её проблемой.

Наконец она отстранилась, восстанавливая дыхание, а Сириус мягко улыбнулся и провёл рукой по её волосам.

— Ты рыжая, Дора, — прошептал он, и Тонкс ясно почувствовала: если бы она ещё не любила Сириуса, то полюбила бы его сейчас, так проникновенно он произнёс её имя — будто назвал вслух священное место.

— Это от радости, — шёпотом ответила она и снова потянулась к нему, но Сириус покачал головой и сказал:

— Идём.

Он встал, взял её за руку и повёл прочь из гостиной, наверх, в свою спальню. Тонкс почему-то на миг подумала, что спальня, должно быть, насквозь пропахла отчаянием. Но ошиблась. В комнате было темно, и чувствовалось, что Сириусу здесь спокойно. Глаза привыкали к льющемуся из-за неплотно прикрытых штор лунному свету, и Тонкс вздрогнула от неожиданного соприкосновения спиной с чем-то, похожим на трубу. Скользнув по этой «трубе» ладонью, она опознала деревянную опору балдахина. Аристократическая мебель, у её родителей была такая же.

Время потекло мимо них, обходя тот островок спокойствия, что они являли собой. Сириус не спешил, Тонкс тоже не торопилась, будто у них была целая вечность. Они целовались, лаская друг друга, и не спешили раздеваться, но Тонкс всё-таки начала расстёгивать пуговицы на его рубашке, и Сириус усмехнулся ей в губы, щекоча усами, а потом потянул вверх её футболку.

Тонкс подняла руки, чтоб ему было удобнее снять её, но мягкая ткань остановилась у её лица, едва слышно клацнула застёжка лифчика, и губы коснулись обнажённой груди. Тонкс ахнула и потащила футболку вверх, а потом, сняв её и болтавшийся лифчик, отбросила на пол и запустила пальцы в волосы Сириуса, вылизывающего её сосок. Его рука нежно мяла её вторую грудь, и у Тонкс начали подгибаться колени, когда вторая его рука скользнула по её боку и легла на ягодицу. Сириус прижался к ней, и Тонкс почувствовала бедром его твёрдый член.

Впервые секс у Тонкс был таким медленным и вдумчивым. Сириус поласкал её ещё немного и аккуратно уложил на кровать, а потом стащил с неё юбку и трусики. Тонкс раздвинула колени и смотрела, как Сириус снимает брюки.

— Ещё не передумала? — спросил он, отбросив брюки и трусы на пол. Его член слегка качнулся, и Тонкс сладко вздрогнула, представив его у себя внутри.

— Нет, — прошептала она и протянула руки к Сириусу, принимая его в объятия.

Он навис над ней и потёрся членом о её живот, а потом поцеловал — глубоко, заставляя тянуться за большим. Усы немного кололись, но Тонкс это нравилось, и она обняла Сириуса за шею, выгибаясь навстречу. Тогда Сириус поцеловал её в плечо и, направив себя в неё, толкнулся внутрь.

Тонкс вскрикнула: Сириус вошёл сразу, не слишком быстро, но и не медленно, и приостановился, позволяя ей немного привыкнуть. Но Тонкс хотела, чтобы он начал двигаться. Она обняла его за талию ногой и прижала к себе сильнее. Сириус мазнул губами по её губам и качнул бёдрами, потом снова, снова и снова, ускоряясь с каждым движением, пока не начал резко входить и почти выходить с каждым толчком. Тонкс стонала на грани крика, впиваясь пальцами в спину Сириуса, и жадно ловила его поцелуи. Реальность вокруг таяла, оставляя лишь кровать и их обоих на ней...

Наконец Тонкс негромко вскрикнула и сжалась, кончая. Сириус болезненно застонал и задрожал всем телом, последовав за ней. Он покачнулся, но удержался на локтях и наклонился, благодарно целуя и что-то шепча ей. Тонкс пришлось напрячь разморённое сознание, чтобы понять смысл его слов.

— Прости, я давно не...

Он извинялся за то, что кончил сейчас с ней. Тонкс представила, как его бывшие подружки, отойдя от оргазма, просили его продолжать, и подумала, что было бы неплохо в будущем попробовать и так.

— Глупости, ты замечательный, — прошептала она в ответ, и Сириус умолк, а потом снова поцеловал её.

На его губах играла счастливая улыбка. И в этот момент Тонкс чувствовала себя не менее счастливой.