[ladynataly]

Название: Однажды в Португалии
Размер: драббл, 916 слов
Пейринг: Ганнибал Лектер/Уилл Грэм
Категория: слэш
Жанр: романс, флафф
Рейтинг: G
Предупреждения: каннибализм

Если бы кто-то спросил Уилла Грэма о том, что он подразумевает под словом «счастье» пару лет назад, он бы лишь недоуменно посмотрел на своего собеседника. Профайлер ФБР со сворой собак, полным отсутствием личной жизни и постоянными кошмарами о событиях, которые с ним никогда не происходили — разве этот человек может быть счастлив?

Но судьба решила иначе.

Фаро — курортный город на юге Португалии — одно из самых обычных мест для завлечения туристов, где так легко затеряться в толпе. Небо здесь голубое практически весь год, по утрам со стороны океана ветер приносит великолепнейший запах солёной воды, свежести и свободы.

Счастье Уилла выглядело как маленький двухэтажный домик недалеко от этого города. Недостаток пространства в нём компенсировался уютом; кроме того, на земле вокруг дома рос чудесный фруктовый сад. Уиллу нравилось вставать по утрам и идти туда, чтобы снять с деревьев несколько апельсинов и выдавить невероятно ароматный сок.

Казалось, жизнь в Португалии никогда не теряла красок: круглый год что-то цвело, распускалось, зеленело. Вот и сейчас, в преддверии Рождества, сад радовал глаз своей буйной пышной зеленью и прекрасными запахами жасмина и лимонного дерева. Только раскидистый платан у порога напоминал о зиме обнажёнными ветками — он сбрасывал листья, и выглядел из-за этого одновременно и родным, и чужим. Здесь, в стране вечной весны, Уиллу то хотелось вспоминать о своей жизни в Америке, то нет.

Парусиновые брюки и рубашка — нехитрый костюм, но отлично подходящий для Португалии. Уилл имел семь таких комплектов — и больше ничего. О свитерах наконец можно было забыть: фланелевые рубашки, тёплые брюки, куртки — всё осталось в прошлом грузом с души, остатками былой осени, воспоминания о которой приносили боль. А лёгкая ткань, приятно льнущая к коже, звала к прекрасной реальности.

Утром было немного прохладно, но Уилл всё равно пошёл в сад босиком — дорожки здесь специально были вымощены для таких прогулок. Трава нежно ласкала обнажённые ступни, лишь усиливая чувство абсолютного покоя, поселившееся в душе Уилла. Несколько апельсинов на одном из деревьев он заприметил ещё во время вчерашней утренней экскурсии, и с лёгким восторгом сорвал их с веток. Сочные, светлые и ярко-оранжевые, они были похожи на маленькие солнца, и на вкус были словно концентрированный солнечный свет.

— Bom dia! Se você dormiu bem*?

— Você também. Bem, obrigado.**.

Ганнибал довольно улыбнулся — в этом солнечном мире темнота наконец исчезла из его улыбки — и подошёл к Уиллу, занимающемуся соком.

— Твой португальский улучшается с каждым утром, meu querido***. — Пальцы, одинаково великолепно умеющие сдавливать горло и перебирать клавиши на фортепиано, уже привычно скользнули в волосы.

Уилл немного подался назад и на мгновение блаженно прикрыл глаза. Ганнибал оказался бесконечно сентиментальным во всех вещах, которые касались Уилла, и, лаская его волосы, временами не удерживался от трогательного и неожиданно по-детски восторженного:

— Кудряшки.

Сердце Уилла в такие моменты сладко сжималось на миг и тут же начинало танцевать самбу, так любимую португальцами. Их отношения с Ганнибалом напоминали ему одну классическую русскую басню о льве и собачке. Он сам был той маленькой дворнягой, что заинтересовала величественного царя зверей своей готовностью умереть, но сделать это достойно и во имя благого дела, а Ганнибал, со своими аристократическими привычками и кровавыми увлечениями донельзя напоминавший льва, подарил собачке возможность показать зубы и сравниться с ним в мощи и стати. Вот только, в отличие от оригинальной истории, умирать они оба не собирались ещё очень долго.

— Что ты приготовил сегодня? — спросил Уилл с улыбкой, ощущая, как в груди расцветает целая вселенная цвета апельсинов из их общего сада, полная искренней и солнечно-тёплой любви к Ганнибалу.

— Классический английский завтрак, — в голосе Ганнибала прорезались те особенные нотки его сокровенного воодушевления, с каким он всегда говорил о еде. Уилл давно оставил попытки проникнуть во все тонкости ритуального поклонения процессу приготовления пищи, которым следовал Ганнибал, — он просто наслаждался плодами этих священных таинств так же, как вечерними прогулками по берегу моря наедине с Ганнибалом.

Уилл всегда занимался лишь соком — это не занимало много времени, и просыпался он обычно позже Ганнибала. А Ганнибал утром сразу же спускался на кухню и приступал к приготовлению чего-нибудь, что едят на завтрак в любой из стран мира, — рецепты и национальность блюд он всегда выбирал наугад, зная, что Уиллу понравится вне зависимости от того, на каком языке Ганнибал произнесёт название и что оно будет означать.

— Звучит замечательно, — Уилл помолчал, наслаждаясь моментом, в котором сам воздух, казалось, звенел тихой радостью от этого успокаивающего тепла, от этой откровенной нежности, что дарил ему Ганнибал, больше не боявшийся своей зависимости от Уилла. Уилл и сам перестал её бояться. — Завтра Рождество, знаешь?

— Разумеется, — Ганнибал пророкотал это, уткнувшись Уиллу в шею, и тот весело фыркнул, чтобы не рассмеяться — было щекоткно. — Я приготовил для тебя подарок…

Счастье Уилла само по себе было для него лучшим из подарков. Оно стало для него всем, научило быть стойким и принимать себя таким, какой он есть, оно стало его путеводной звездой и нашло для него дорогу к покою. Уилл ощущал себя Мастером, которому Маргарита подарила лучшую из вечных жизней — возможность быть рядом с любимым человеком, отдыхать и никогда больше ни о чём не беспокоиться. Счастье Уилла было таким простым — и одновременно сложным, таким близким, аккуратным, таким благородным… И неважно было, что бекон к завтраку был вовсе не из бессловесной свиньи, а из одинокой женщины лет тридцати, американки, которую объявили утонувшей в море — она облегчила Ганнибалу задачу, отправившись гулять в одиночестве по ночному пляжу, к тому же в нетрезвом виде решившись на заплыв в неглиже… Смерть ожидала бы её в любом случае. Это уже никак не трогало Уилла — он наконец понял, что самым важным для него всегда было его собственное душевное спокойствие. А рядом с Ганнибалом оно сохранялось будто само собой.

Счастье Уилла звали Ганнибал Лектер. И, несмотря на то, что Ганнибал был Чесапикским Потрошителем, Уилл любил его.

* — (португ.) Доброе утро. Как тебе спалось?

** — (португ.) И тебе доброе утро. Хорошо, спасибо.

*** — (португ.) Дорогой.