Если брать пейринг Марвел/Фандом, то это, простите, какое-то ГТП получается. А мы в нём Баки // что одному человеку - "гроб гроб кладбище лопни мои глаза зачем я это читал", то другому - ванильный полет бабочки над ромашковым полем (с)
Сначала о хорошем: Россия внедряет вакцину против Эболы. Если это правда, это - лучшая новость, которую я слышала в 2016 году.
А теперь о том, что насущно. О любви.
Я не знаю, где пишутся судьбы, но убедительнее и трогательнее реальных историй нет. Когда я спросила в скайпочате "Титаник или Аватар?", имея в виду фильмы Джеймса Кэмерона, мне сразу же ответили: "Титаник".
Никогда не писала об этом фильме, если честно, хотя для меня этот фильм чуть ли не единственный, над которым я плачу. Меня даже Хатико растрогал до слёз только при первом просмотре, а позже я смотрела его с тихой грустью. Титаник же для меня является фильмом, берущим мою душу в кулак и жестоко сдавливающим её - слёзы льются из меня, как вода из проржавевшей насквозь трубы. Я, не побоюсь этого слова, рыдаю - и это никакая не метафора. Завывая, как горькая вдова, я всегда дослушиваю песню Селин Дион в титрах до конца, чувствуя, как боль хлещет через раны, нанесённые этим фильмом, как океанская вода через пробоины, нанесённые айсбергом Титанику.
А всё потому, что я впервые посмотрела Титаник полностью, когда была ровесницей Розы - семнадцатилетней девушкой - в будний день в гимназии. Когда я пришла на самоподготовку с опухшим лицом, вся в слезах, моя воспитательница (преподаватель, который оставался с нами во второй половине дня до отбоя) бросилась ко мне - она испугалась и думала, что у меня кто-то умер. И, собственно говоря, она была права.
Меня никогда и никто не убедит, что любовь не бывает такой, как в Титанике - самоотверженной, отчаянной, глупой, нежной, пронизывающей время. Я знаю, что такая любовь есть, - знала ещё тогда, когда мне было семнадцать, и вот теперь ношу в груди такое же чувство, какое было у Розы.
Я знаю точно, что если бы Роза согласилась сесть в шлюпку, Джек бы зацепился за тот плот и выжил. Я уверена в этом с первого просмотра. Но эта мысль всегда приходит после фильма. Странно, но происходящее на экране для меня является нереальным до разных моментов: иногда я втягиваюсь раньше, иногда позже, но в момент, когда Джек посадил Розу в шлюпку, и та медленно опускается... Камера снизу вверх снимает молодого Леонардо Ди Каприо, но в тот момент для меня он перестаёт быть им. Всегда. Я - это Роза, и Джек отдаляется от меня с каждым сантиметром канатов, на которых опускают шлюпку. И это я, а не она, бросаюсь обратно на тонущий корабль и бегу, не щадя ног, туда, где встречаюсь с Джеком, влетаю в его объятия и целую его так жадно, как только могу. Сердце моё разрывается от ужаса - я едва его не потеряла, и я шепчу, что не смогла, не смогла уйти. Какая-то часть меня знает, чем всё кончится, но почему-то каждый раз я отчаянно верю, что на этот раз Джек выберется вместе со мной. И это я держу его ледяную руку и во весь голос, который у меня остался, клянусь, что сдержу обещание и непременно выживу. И это я рыдаю, глядя, как моё сердце - моя любовь, мой Джек! - опускается на морское дно, навсегда исчезая из моей жизни под тёмными водами Атлантического океана.
Сегодня я плакала особенно громко - я одна в квартире, никто не кинулся меня успокаивать, и сегодня я переживала происходящее особенно ярко. А в конце меня вдруг обожгло мыслью - Господи, а если бы это был Антон?.. И, хотите верьте, хотите нет, я закричала от боли и страха, сковавших меня на одно жуткое мгновение. Я надеюсь больше никогда этого не пережить, что Антон будет жить долго и счастливо, плевать мне - с кем, главное - он будет жить.
Я буду благодарна Джеймсу Кэмерону до конца своей жизни за этот фильм, который каждый раз открывает мне глаза на что-то новое, заставляет меня сотрясаться от рыданий и страдать, а потом дарит какую-то мысль, позже становящуюся частью моего мировоззрения, моего характера. И не даёт забывать, что любовь, такая, о которой я всегда мечтала, существует.
Теперь я чувствую - моя любовь именно такая. Но она, наверное, всё-таки ближе к любви Джека - стиснуть зубы, улыбнуться сквозь боль в груди и вдохнуть остатки своей жизни в любимого человека, отдать ему свой шанс, чтоб только он жил. И умирать, крепко держась за руку своей любви, зная, что всё будет хорошо.
Сейчас я дописываю - и руки мои почти перестали дрожать. Всё ещё болит и саднит лицо от высохших слёз, но это уже пустяки. Зато я чувствую в себе силу. Силу и мужество, унаследованное от тех людей, что до последнего играли в карты или читали, оставаясь на тонущем Титанике, того оркестра, что до конца исполнял одну знаменитую мелодию за другой. Полторы тысячи человек. Сколько же у них было бы потомков...
И кто знает, может быть, у кого-то действительно была на Титанике история, похожая на эту. Кто знает...
Любимый кадр
Могила, после фильма ставшая известной
А теперь о том, что насущно. О любви.
Я не знаю, где пишутся судьбы, но убедительнее и трогательнее реальных историй нет. Когда я спросила в скайпочате "Титаник или Аватар?", имея в виду фильмы Джеймса Кэмерона, мне сразу же ответили: "Титаник".
Никогда не писала об этом фильме, если честно, хотя для меня этот фильм чуть ли не единственный, над которым я плачу. Меня даже Хатико растрогал до слёз только при первом просмотре, а позже я смотрела его с тихой грустью. Титаник же для меня является фильмом, берущим мою душу в кулак и жестоко сдавливающим её - слёзы льются из меня, как вода из проржавевшей насквозь трубы. Я, не побоюсь этого слова, рыдаю - и это никакая не метафора. Завывая, как горькая вдова, я всегда дослушиваю песню Селин Дион в титрах до конца, чувствуя, как боль хлещет через раны, нанесённые этим фильмом, как океанская вода через пробоины, нанесённые айсбергом Титанику.
А всё потому, что я впервые посмотрела Титаник полностью, когда была ровесницей Розы - семнадцатилетней девушкой - в будний день в гимназии. Когда я пришла на самоподготовку с опухшим лицом, вся в слезах, моя воспитательница (преподаватель, который оставался с нами во второй половине дня до отбоя) бросилась ко мне - она испугалась и думала, что у меня кто-то умер. И, собственно говоря, она была права.
Меня никогда и никто не убедит, что любовь не бывает такой, как в Титанике - самоотверженной, отчаянной, глупой, нежной, пронизывающей время. Я знаю, что такая любовь есть, - знала ещё тогда, когда мне было семнадцать, и вот теперь ношу в груди такое же чувство, какое было у Розы.
Я знаю точно, что если бы Роза согласилась сесть в шлюпку, Джек бы зацепился за тот плот и выжил. Я уверена в этом с первого просмотра. Но эта мысль всегда приходит после фильма. Странно, но происходящее на экране для меня является нереальным до разных моментов: иногда я втягиваюсь раньше, иногда позже, но в момент, когда Джек посадил Розу в шлюпку, и та медленно опускается... Камера снизу вверх снимает молодого Леонардо Ди Каприо, но в тот момент для меня он перестаёт быть им. Всегда. Я - это Роза, и Джек отдаляется от меня с каждым сантиметром канатов, на которых опускают шлюпку. И это я, а не она, бросаюсь обратно на тонущий корабль и бегу, не щадя ног, туда, где встречаюсь с Джеком, влетаю в его объятия и целую его так жадно, как только могу. Сердце моё разрывается от ужаса - я едва его не потеряла, и я шепчу, что не смогла, не смогла уйти. Какая-то часть меня знает, чем всё кончится, но почему-то каждый раз я отчаянно верю, что на этот раз Джек выберется вместе со мной. И это я держу его ледяную руку и во весь голос, который у меня остался, клянусь, что сдержу обещание и непременно выживу. И это я рыдаю, глядя, как моё сердце - моя любовь, мой Джек! - опускается на морское дно, навсегда исчезая из моей жизни под тёмными водами Атлантического океана.
Сегодня я плакала особенно громко - я одна в квартире, никто не кинулся меня успокаивать, и сегодня я переживала происходящее особенно ярко. А в конце меня вдруг обожгло мыслью - Господи, а если бы это был Антон?.. И, хотите верьте, хотите нет, я закричала от боли и страха, сковавших меня на одно жуткое мгновение. Я надеюсь больше никогда этого не пережить, что Антон будет жить долго и счастливо, плевать мне - с кем, главное - он будет жить.
Я буду благодарна Джеймсу Кэмерону до конца своей жизни за этот фильм, который каждый раз открывает мне глаза на что-то новое, заставляет меня сотрясаться от рыданий и страдать, а потом дарит какую-то мысль, позже становящуюся частью моего мировоззрения, моего характера. И не даёт забывать, что любовь, такая, о которой я всегда мечтала, существует.
Теперь я чувствую - моя любовь именно такая. Но она, наверное, всё-таки ближе к любви Джека - стиснуть зубы, улыбнуться сквозь боль в груди и вдохнуть остатки своей жизни в любимого человека, отдать ему свой шанс, чтоб только он жил. И умирать, крепко держась за руку своей любви, зная, что всё будет хорошо.
Сейчас я дописываю - и руки мои почти перестали дрожать. Всё ещё болит и саднит лицо от высохших слёз, но это уже пустяки. Зато я чувствую в себе силу. Силу и мужество, унаследованное от тех людей, что до последнего играли в карты или читали, оставаясь на тонущем Титанике, того оркестра, что до конца исполнял одну знаменитую мелодию за другой. Полторы тысячи человек. Сколько же у них было бы потомков...
И кто знает, может быть, у кого-то действительно была на Титанике история, похожая на эту. Кто знает...
Любимый кадр
Могила, после фильма ставшая известной
